Жить в Беларуси. «Вопрос: кто реально заботится о своих гражданах?»

Беларусы, рожденные в 2040 году, будут жить больше 80 лет. В среднем. По планам правительства. Вообще-то, было бы прекрасно, но есть сомнения — и вот почему.

В 1995 году ожидаемая средняя продолжительность жизни беларуса при рождении, по данным Белстата, составляла 68,5 лет. За прошедшие 30 лет она выросла — но не столь сильно, чтобы считать это прорывом. Беларусь с 74,7 годами занимает 103 место в мире.

До лидеров — Монако, Андорры, Швейцарии, Японии, Австралии, Италии, Сан-Марино, Южной Кореи — нам, извините за каламбур, жить и жить. Но и практически все страны-соседки нас обогнали: в Польше средняя ожидаемая продолжительность жизни на 2025 год — 78,8 года (52 место), в Литве — 76,2 года (92-е), в Латвии — 76,3 (91-е).

Почему это важно? Потому что три десятилетия назад с той же Польшей или Литвой Беларусь стартовала в независимость в схожих условиях. 

 А сегодня, хоть пропаганда и исходит ядом на дороговизну жизни в ЕС и труднодоступность медицины — разница налицо. «Салідарнасць» с помощью экспертов разбирается, почему так, и чего не сделали беларуские власти, чтобы декларации стали реальностью.

«Одной рукой сигареты убирают с прилавка, а другой ставят кучу «Табакерок»

— Если сравнивать медицину 1990-х и 2025-го — различия колоссальные, — говорит заместитель представительницы АПК по социальной политике, врач Станислав Соловей. — Но во многом это естественные процессы, нежели выверенная политика. Все-таки давайте не будем говорить спасибо товарищу Лукашенко за то, что у нас весной дождь идет.

Медицина развивалась и развивается, Беларусь не находится в изоляции. Коллеги ездили учиться за границу, появлялись новые технологии, новые лекарства и так далее. Плюс сами люди стали более осмысленно подходить к здоровым привычкам. Да и в финансовом плане мы стали жить лучше.

Не стоит забывать, говорит врач, что медицина — лишь один из факторов, которые влияют на долголетие. И ее доля всего 10% — меньше, чем влияние экологии, генетики, образа жизни.

Не все черно-белое, определенные усилия были сделаны для улучшения здравоохранения, медицинской аппаратуры, диагностики. В Беларуси неплохая онкологическая помощь, развивается трансплантология, в крупных городах вполне адекватная кардиология… Но мы проигрываем в сравнении с соседями.

Станислав Соловей

— То есть, если сравнивать с Суданом — можно говорить, что у нас супер-уровень в каждой поликлинике, — продолжает собеседник. — Но если с более цивилизованными странами, становится заметно, чего власти Беларуси не делают.

Например, у нас не то что нет борьбы с алкоголизацией и употреблением табачной продукции — есть государственное поощрение. А мифическая борьба с вейпами ведется не потому, что вейпы якобы вредны, а чтобы население не переходило на них, чтобы защитить интересы табачной отрасли.

Это нонсенс: весь мир ограничивает доступ к табаку, а у нас одной рукой сигареты убирают с прилавков, а другой ставят кучу «Табакерок», которые работают где угодно.

Отсутствие системной профилактики и борьбы с алкоголизмом, добавляет врач-психиатр Павел Перепелкин, уже сказывается негативно, в том числе на демографии:

— Власти Беларуси пытаются показать, что они что-то меняют, пишутся программы «Здоровье народа и демографическая безопасность», но на деле все это «липа». Алкоголь как был в широком доступе, так и остается, качество его скорее ухудшается, наркологическая помощь и близко не на уровне европейских стран. Что остается? Карательные меры, которые со временем лишь усиливаются.

Если ничего не поменяется — негативные тенденции будут развиваться. Сложно сказать, быстро или медленно, но ситуация будет ухудшаться.

Павел Перепелкин

А что насчет спорта, пропаганды ЗОЖ? Безусловно, это полезно, соглашается Станислав Соловей:

— Но в Беларуси делается в угоду личным амбициям: давайте построим огромный ледовый дворец, куда будут ходить немногие дети обеспеченных родителей, чем вложимся в массовый спорт. Купите вы на стоимость этого дворца футбольных мячей по всей стране — чтобы на улице у всех были мячи и возможность поиграть. Вот это прививает культуру массового спорта.

Возвращаясь к медицине, амбулаторная помощь у нас — в шаговой доступности, попасть ко врачу можно быстрее, чем в Европе. Но при этом у врача в 4-5 раз меньше последипломной подготовки, чем у его европейских коллег, и консультации часто носят формальный характер.

Не забываем об оттоке специалистов из системы здравоохранения, об избыточном коечном фонде.

Притом распространенная практика, когда пожилые беларусы идут «полежать в больницу», на самом деле вредна, подчеркивает врач: чем больше времени пожилой человек проводит в больнице, тем выше риск проблем.

Еще одна большая боль — проблема с доступом к современным лекарствам. Хрестоматийный пример: в Беларуси детям с СМА (спинальная мышечная атрофия) собрать деньги на лекарство помогают сами люди «с миру по нитке». Зато с температурой 37,2 педиатра можно вызвать на дом.

В соседней Польше — нельзя. Зато эта страна лидер в Европе в лечении СМА. Тут лечат более 90% пациентов всех возрастных групп, а препарат Спинраза предоставляется бесплатно в рамках госслужбы здравоохранения.

Вопрос: кто из них реально заботится о своих гражданах? При том, что и в одной, и в другой стране люди платят отчисления на медицину.

Есть вопрос. Как беларусы могут прожить дольше?

В Национальной стратегии устойчивого развития Беларуси власти заложили показатель 80,5 лет — его хотят достичь к 2040 году. То есть, для предыдущих +6 лет понадобились три десятилетия, и столько же лет жизни хотят прибавить беларусам за срок, вдвое меньший. И это после позорнейшего провала беларуских властей в борьбе с эпидемией ковида. Неужели так рассчитывают на новые технологии?

По мнению Станислава Соловья, ответ куда проще:

— Назвали 2040 год, а там — «или шах, или я, или ишак». Тот, кто писал программу, прекрасно понимает, что этого диктатора к тому времени не будет, поэтому можно писать что угодно, хоть про высадку на Марс.

2020 год очень четко показал: все наше государство, здравоохранение в том числе, работает не для того, чтобы сделать беларусам лучше, а для того, чтобы потешить самолюбие одного человека. Скажет он — и завтра мы «победим» рак по щелчку пальцев: просто будут писать причину смерти «букет хронических заболеваний».

Цель властей — красивая картинка. Еще желательно получить от Европы или ООН деньги на реализацию этого проекта. А на практике это не будет иметь никакого эффекта.

Для государства, говорит собеседник «Салідарнасці», проще и дешевле построить один ведущий центр трансплантологии, снабдить его лучшей аппаратурой, собрать элитную команду — и проводить уникальные, но единичные операции. А надо — сделать доступной первичную помощь, чтобы все пациенты без проблем и вовремя проходили обследования, получали препараты и не умирали от инфарктов в 50 лет. Именно это продлит жизнь не одному, а большому количеству людей.

Что еще пойдет в те самые плюс годы?

• Профилактика сердечно-сосудистых заболеваний — ведь от них умирает большинство беларусов (63% смертей связаны с болезнями сердца и инсультами);
• Системная профилактика алкоголизма;
• Жесткая борьба с курением;
• Кампания по сокращению употребления соли;
• Качественная диспансеризация.

Казалось бы, банально и просто. Но если этого не делать, стоит ли надеяться, что гендерный разрыв в продолжительности жизни (а беларуские мужчины, напомним, в среднем живут на 10-14 лет меньше женщин) «рассосется» сам по себе?

— Власти могли сделать гораздо больше и достичь гораздо лучших результатов, — подытоживает врач. — Мы видим сейчас провал по кадрам, провал по лекарственному обеспечению. А когда Минздрав РБ хвастается успехами (например, началом вакцинации девочек от ВПЧ) — мы хвалимся тем, что во всем мире стало нормой лет 10 назад. Мы отстаем, и это вопрос упущенных возможностей.

«Отваливается» человеческий капитал, он уже ничего не произведет и не потребит»

С базовыми факторами, которые влияют на продолжительность жизни, как доступность питания и медпомощи, низкая детская смертность, в нашей стране все неплохо, говорит академический директор BEROC Лев Львовский. А вот с условиями, в которых люди работают (и проводят значительную часть жизни), сильно хуже.

— Углем в центре Минска не топят, и в целом воздух у нас неплохой. Зато он плох на многих рабочих местах. Преждевременная смертность работников в шахтах, на вредных производствах, в цехах, где плохо очищается воздух — для Беларуси вещи очень актуальные.

Среди других факторов Лев Львовский выделяет еще один негативный: уровень стресса. (По данным The Lancet, в 2021-м году было почти 13 тысяч случаев суицидов, притом мужчины уходили из жизни почти в два раза чаще), как и употребление алкоголя и курение).

— Кроме того, у нас очень большая разница в продолжительности жизни мужчин и женщин, и она складывается из всех упомянутых выше причин.

Предвижу комментарии: мол, беларуское общество все еще сильно патриархальное, и мужчинам легче добиваться в том числе результатов в карьере. Но тут не важно, какова объективная реальность — важно самоощущение людей, что они думают.

Итог мы видим в статистике: мужчины больше пьют, больше курят, больше совершают суицидов.

А сверх того, реже обращаются к врачам и запускают болезни. Тут мы не уникальны, в мире есть такое понятие, как morbidity-mortality paradox: женщины болеют больше, чем мужчины, но живут дольше мужчин.

Зачем вообще государству долгожители? Это ведь нагрузка на здравоохранение и соцобеспечение, а идеальный беларус, с точки зрения власти, «умирает в день выхода на пенсию». Расчет самый прямой, отвечает экономист:

— У нас мало полезных природных ресурсов. Экономика Беларуси — в основном то, что создано людьми. И чем больше их, тем больше можно создать, потребить и т.д.

Беларуская экономика во многом уже не индустриальная. Есть куча мест, где могут работать и пожилые люди. Хорошо и для них, и для экономики, если не жизнь их заставляет, а люди остаются в ясном уме и твердой памяти и хотят самореализоваться, работать дольше.

Кстати, одна из немногих вещей, за которые можно похвалить правительство Беларуси: теперь у работающих пенсионеров не забирают часть денег, если они работают. Отличная мера, которая вернула на рынок труда тысячи беларусов.

Второй момент — преждевременная смертность. Это не значит, что беларус доживает до выхода на пенсию и тут же умирает. У мужчин излишние смерти начинаются уже после 30-40 лет. То есть человек обучался, получал профессию, работал, платил налоги — а умер в расцвете жизни. Значит, «отваливается» человеческий капитал, он уже ничего не произведет и не потребит. Остаются без финансовой поддержки родные: дети, пожилые родители.

Продолжительность жизни влияет и на поведение человека в смысле его участия в различных социальных программах. Если жизнь коротка, человек больше рискует. Условно, вспомните мушкетеров Дюма: постоянно дрались на дуэлях, стрелялись, бои, попойки.

Ожидая, что и так умрешь лет в 40, можно пойти на дуэль ради сердца прекрасной дамы, промотать состояние в карты, проявлять социально вредное поведение. А если ты ожидаешь, что доживешь до 90 — дамы не станут от этого менее прекрасны. Но умирать на дуэлях будут меньше. А откладывать деньги на старость, не получать зарплату «в серую», платить налоги, делать инвестиции — больше. То есть, это источник «длинных денег» в экономике.

В Беларуси сейчас среднестатистический мужчина едва доживает до пенсии, а на ней живет примерно год. Как думаете, велико ли его желание отчислять взносы в пенсионный фонд?

Есть вопрос. Долголетие граждан — это сложно и дорого?

— Чтобы улучшить ситуацию, нужно хорошо понять проблему. Прежде всего, собирать качественную статистику. Мы проигрываем уже на этом этапе, — считает Лев Львовский.

Статистике по медицинским показателям никакого доверия нет. Ее фальсифицируют давно и на всех уровнях, от врачей и медсестер до министерства. Мы это видели во время эпидемии ковида, есть свидетельства об искусственном занижении младенческой смертности, есть болезни, от которых «нельзя» умирать.

И чтобы начать бороться с той же избыточной мужской смертностью — надо вначале посмотреть, от каких конкретно болезней и в каком возрасте это происходит.

Следующий шаг — принимать меры по этим конкретным направлениям. Некоторые из них, скорее всего, окажутся довольно дешевыми.

И последнее — борьба со, скажем так, общекультурными проблемами. В частности, потребление алкоголя — эта культура у нас низкая, а последствия для здоровья и жизни значительные.

Или гендерное равенство — часто говорят, что это хорошо только для женщин, но борьба с патриархальными стереотипами важна и для беларуских мужчин, чтобы на них не навешивали «быть сильным, быть рисковым, не плакать». Ведь это также ведет к избыточной смертности.

Все вышесказанное, подчеркну, относится не только к мужчинам, а к беларусам вообще.

— Еще будучи премьером, Роман Головченко заявлял о планах властей создавать «серебряную экономику», ориентированную на товары и услуги для пожилых людей. Это реалистично?

— Это необходимо, вне зависимости от слов Головченко. Население нашей страны стареет, потребление меняется. Очевидно: граждан пожилого возраста в Беларуси становится больше, нужно ориентироваться на их спрос. Бизнес это поймет и сам. Но государству тоже неплохо бы иметь в голове, что пожилым, к примеру, нужны определенные медицинские услуги, спрос на которые будет расти.

Важная часть, которой у нас, по сути, нет — инфраструктура, связанная с домами престарелых. Государственная система ужасна; в народе не зря говорят «неблагодарные дети сдали мать в дом престарелых». Но чем больше людей будет нуждаться в этих услугах, тем больше нужно развивать сферу, создавать частные дома престарелых, хосписы.

Пример других стран мира показывает, что это может быть вполне прибыльный частный бизнес, а не закрытая богадельня. Роль государства — следить и контролировать, чтобы кто-нибудь не придумал обманывать пожилых людей.

Страна с недостаточными данными

Как власти «заботятся» об экологии в разрезе здоровья людей, собеседники «Салідарнасці» предлагают спросить у жителей Бреста, которые проиграли в борьбе с аккумуляторным заводом, или Светлогорска, где люди много лет протестовали и жаловались на целлюлозный комбинат — а предприятия и ныне там.

В этот список можно добавить Гомель, Брест и Жлобин, а также Могилев, Пинск, Бобруйск, Гродно, где в 2024 году Белгидромет фиксировал заметные превышения по содержанию твердых частиц, а также диоксида азота и формальдегида. Много лет в топе самых «грязных» городов были Новополоцк, Минск и Мозырь. В 2016-м, по информации ВОЗ, грязный воздух отнимал у беларусов 11,5 месяцев жизни.

А что сейчас? Власти уверяют, что выбросы в атмосферу Беларусь сокращает даже с опережением планов. А международная статистика говорит об обратном, отмечает в комментарии «Салідарнасці» эксперт Альянса «Зялёная Беларусь» Владислав Шумак.

— У дакуменце World Health Organization (ВПС/WHO) за 2023 год — «Health and environment scorecard — Belarus» — паказваецца, што ўзровень паветранага забруджвання ў нашай краіне працягвае заставацца праблемным. Па звестках за 2019 год Беларусь не адпавядае рэкамендацыям ВПС па якасці паветра (напрыклад, па ўласцівасцях дрэнных часціц).

Шырока вядома, што паветранае забруджванне (асабліва дробныя часціцы, PM2.5, газападобныя забруджвальнікі) — фактары рызыкі для здароўя, злучаныя з хваробамі лёгкіх, ракам, сардэчна-сасудзістымі хваробамі, інсультамі.

Примерно 7% смертей в нашей стране, говорит эксперт, связывают с загрязнением воздуха — причем как «уличным», так и «домашним», например, от топлива для обогрева помещений.

Позвольте, а как же утверждения о беларуских самых чистых лесах, воде и воздухе (правитель, напомним, не против продавать его «вонючей Европе», а реку Припять «повернуть вспять», чтоб вода зря не утекала)? Владислав Шумак объясняет, почему эти тезисы вызывают сомнения.

Дагэтуль у Беларуси паветра кантралюецца ў адносна малой колькасці гарадоў, частата і набор вымярэнняў не дае магчымасці пастаяннага маніторынгу. Штодзённыя стандарты, якія ўжываюцца ў Беларусi (максімальныя дазволеныя канцэнтрацыі), нярэдка значна слабейшыя, чым рэкамендацыі ВПС, міжнародныя стандарты.

Не зря в отчетах ВОЗ Беларусь отмечена как страна с недостаточными данными по многим экологическим аспектам: загрязнению воды, химическим, радиационным и иным рискам. Публичных, прозрачных, а тем более независимых мониторингов нередко просто нет. Международные же оценки говорят, что многие экологические проблемы остаются серьезными.

Помимо воздуха, есть ряд других важных социально-экологических факторов. Например, вода. По официальным данным, еще в начале 2025 года не все беларусы имели доступ к воде питьевого качества. В Национальной стратегии по управлению водными ресурсами говорится, что этот показатель должен быть достигнут к концу текущего года.

Даже если так — система мониторинга воды, констатирует эксперт, не охватывает все беларуские реки, озера и небольшие водоемы, а анализ уровня химического или радиационного загрязнения часто ограничен.

Условия труда, способ отопления, доступ к воде, качество жилья, чистота воздуха — все это контекст, который негативно влияет на здоровье беларусов, добавляет рисков и уменьшает продолжительность жизни.

Есть вопрос. Что делают (и не делают) беларуские власти для экологии?

В рамках United Nations Development Programme (UNDP) и стратегии устойчивого развития 2025-2030 гг, Беларусь официально заявила, что намерена развивать «зеленые технологии» и модели круговой экономики в сельском хозяйстве и промышленности. Но в реальности, как нередко бывает у режима Лукашенко, слова разошлись с делом, констатирует эксперт:

У справаздачы ВПС за 2023 год Беларусь атрымала нізкія ацэнкі па многіх экалагічных паказчыках: экалагічны маніторынг, хімічная бяспека, якасць паветра, вады, умовы ўстаноў аховы здароўя і г.д. Бо звесткі часта недастаткова рэгулярныя, празрыстыя або адпаведныя міжнародным стандартам.

Гэта азначае, што абяцанні аб «экалагічнай чысціні» могуць не супадаць з рэальнай практыкай — або, прынамсі, іх цяжка ацаніць іх аб’ектыўна.

Поэтому слепо доверять официальным заявлениям властей и рассказам о «кристальной чистоте» беларуской природы не стоит, подытоживает Владислав Шумак.