Мошес о заявлении Тихановского: «Люди не живут на мосту. Они живут на одном или другом берегу реки»

22 октября в Европарламенте Сергей Тихановский рассказал о своем видении оптимального будущего для Беларуси, упомянув о «финляндизации».

Этот термин означает учет интересов большого соседа, как во внутренней, так и во внешней политике — после Второй мировой войны такой курс проводила Финляндия, стремясь обезопасить себя от нового вторжения со стороны СССР. Но насколько такая формула, особенно в современных условиях, применима к Беларуси?

— Это высказывание является огромной политической ошибкой, — убежден директор исследовательской программы по России, Восточному Соседству ЕС и по Евразии Финского института международных отношений Аркадий Мошес.

По мнению политолога, Сергей Тихановский мог не осознавать негатива такого предложения, но «Офис был обязан его предупредить и, если надо, предотвратить упоминание «финляндизации» как положительного исторического примера».

— Если же Офис Тихановской тоже не видит здесь никакой проблемы, то встают вопросы еще большего масштаба: о том, чему эти люди научились в ходе своих международных контактов в течение последних пяти лет.

«Финляндизация» не была свободным выбором финского народа. Этот статус был результатом поражения страны во Второй мировой войне. Он был навязан Финляндии Советским Союзом и означал серьезное ограничение внешнеполитического суверенитета страны в обмен на сохранение внутриполитического устройства.

Так что желающих воспринимать этот исторический период как что-то положительное в самой Финляндии почти нет — точнее, совсем нет.

При этом в стране всегда было понимание, что Финляндия является демократической и европейской страной, и поэтому ее место совсем не между двумя блоками. Как только ситуация изменилась, Финляндия реализовала свое право на выбор.

Переговоры о вступлении страны в ЕС начались в 1993 году, а само вступление состоялось 1 января 1995-го. Молниеносный характер вступления говорит не только о том, что Финляндия была готова к интеграции технически и политически, но и о том, что ее будущие партнеры по ЕС априори воспринимали Хельсинки как члена клуба. Могу я спросить, а где здесь параллель с Беларусью? Хоть одна?

— Если не ошибаюсь, финский вариант Кремль предлагал как один из сценариев переговоров для Украины…

— Кроме того, лидеры беларуской оппозиции не могут не знать, что именно «финляндизацию» пророссийские лоббисты на Западе пытались в течение многих лет навязать Украине. Москва поддакивала, заявляя, что членство Украины в НАТО для России неприемлемо, но с ЕС путь сближается, ради бога.

Но как только в 2013 году Киев и Брюссель вплотную подошли к подписанию соглашения о свободной торговле (документа, никакого членства Украины в ЕС в будущем не гарантирующего), Кремль запустил процесс, который привел к войне.

К слову, Финляндия в начале 1970-х годов была членом Европейской Ассоциации Свободной Торговли (ЕАСТ), и СССР «почему-то» не стал использовать войска для того, чтобы этого не допустить.

Украина сегодня сражается в том числе за то, чтобы доказать, что в 2025-м большие страны не должны решать судьбу малых стран так, как они это делали в 1945-м.

Беларуская оппозиция почему-то выбирает противоположный подход, серьезно облегчающий Москве задачу взаимодействия с теми силами в Европе и Америке, которые под «урегулированием» воспринимают сделку с Россией за счет, в том числе, таких стран, как Беларусь.

А что касается собственно политики, получается, что для лидеров беларуской оппозиции отказ от геополитического выбора, сделанный во время протестов 2020 года и, соответственно, восприятие Владимира Путина как потенциального посредника, а не принципиального противника — не выглядит фундаментальной ошибкой, во многом предопределившей поражение революции.

Они сделали бы это еще раз, не так ли? Но тогда почему в адрес Европы звучит критика за то, что она не выступила более решительно на стороне протестующих?

Критика, кстати, абсолютно правильная: размякшим в период любви и дружбы с Лукашенко (2015-2020 годы) в своих удобных креслах европейским функционерам совсем не хотелось менять политику в адрес минского режима на более жесткую. Но обоснование песням о «национальном диалоге» предоставили те лидеры, которые отказывались придать беларуской революции геополитическое звучание.

Оппозиция опять хочет пойти по этому порочному кругу?

Разговоры о нейтралитете и «мостах» были уместны в 90-е годы. Политическое развитие Европы за последние три десятилетия доказало, что люди не живут на мосту. Они живут на одном или другом берегу реки. Нежелание беларуской оппозиции сделать четкий выбор приведет к тому, что за нее этот выбор сделают Лукашенко и Путин.